А.Т.: Как вам работалось в России?
М.Б.: Нормально. Работала в Иркутске, в местном отделении Союза правых сил. Это единственная партия, с которой мы сотрудничаем в силу убеждений, моральных, нравственных принципов. И это уже вторая командировка в российские регионы.
Проблемы там остались прежние — нет лидеров, которые могут за собой повести. Это проблема не только СПС, а всех партий там представленных.
Когда долго работаешь в России, начинаешь понимать: крупные корпорации, типа тех, что связаны с энергетикой или нефтью, имеют весьма «упитанные» избирательные бюджеты, и пользуются этим по полной программе. То есть занимаются нужной им политикой. Готовят, учат, воспитывают депутатов разных уровней, которые затем принимают необходимые законы. Другим словами, интересы просто лоббируются.
Единственное, понравившееся сейчас, ибо я на российских выборах работаю уже не первый раз, что хотя бы была озвучена тема социальной ответственности крупного капитала. Всего лишь озвучена, а вот насчет конкретной реализации лично у меня большие сомнения. Реальных действий пока нет. Хорошо живут только те, кто побогаче. Одна из особенностей России — там больше и шире прослойка среднего класса. Даже, если сравнивать Иркутск и Минск, и говорить о внешнем виде людей, наборе продуктов, которые они покупают на рынке или в магазине, то там совершенно другой уровень. Тех же дорогих машин в Иркутске намного больше, как и людей, способных себе позволить отдых за рубежом. Но есть одна общая особенность. Люди хотят сохраниться в прошлой жизни. То есть в Советском Союзе, когда было всё понятно и просто. Когда не нужно было особо напрягаться.
А ведь сейчас совсем другое время. Кстати, в Беларуси многие это понимают быстрее и сразу куда-нибудь уезжают. В том числе и в Россию, а оттуда передвигаются дальше. Конкретный пример — Москва и Санкт-Петербург. Общаясь со знакомыми, начинаешь осознавать, что там работает просто огромное количество белорусов. И в регионах тоже. Белорусов можно встретить везде.
А.Т.: Насколько мне известно, вы работали на выборах и здесь. Сравните, пожалуйста.
М.Б.: В России все гораздо проще. Там так, как у нас не жмут. В 2004 году я шла в Палату представителей, поэтому обо всем имею представление по собственной кампании. Происходили просто страшные вещи. Арестовывались листовки, проводилась тотальная слежка, случались многочисленные проверки. В России такого нет. Приглядывают, конечно, но «без фанатизма».
И еще одно наблюдение. Различие в размерах избирательных бюджетов. В тех финансовых средствах, которые вкладываются в кандидата или в партию.
А.Т.: Получается, что в России работать гораздо проще?
М.Б.: Наверное, наоборот.
Это как в магазине. У нас ассортимент строго регламентирован. Листовки или газеты. Там же есть много других возможностей. Например, выступление кандидатов на телеканалах, которые не является тем обязательным, что предусмотрено законодательно. Встречи, контакты с различными общественными организациями. Всё гораздо интересней, чем в Беларуси.
Что, например, можно использовать в нашей парламентской кампании? Одно телевизионное выступление, которое нужно «вычитать» так, чтобы тебя за него не сняли или не посадили в тюрьму. Или листовки текст, которых вычитан и согласован.
К слову, в России сейчас тоже приняты новые законы. Обещают, что «черного пиара» больше не будет. Посмотрим.
Избирательные кампании там совсем другие по качеству и наполнению. В Беларуси, на мой взгляд, этого не будет еще долго. У нас поле уже закатано в асфальт. Если на нем и пробьется некий росточек, то это будет чем-то экстраординарным.
А.Т.: У них «партия власти». У нас — «вертикаль». У этих образований действительно есть такая поддержка в обществе?
М.Б.: Думаю, есть. Только в России она значительно сильнее. Люди там уже ощутили вкус жизни. Поддерживается огромное количество пенсионеров, для которых, как известно, так важны стабильность и надежность, а также отсутствие перспектив неких потрясений. Им, как у нас, не рисуют картины каких-то заговоров. Послушав отечественную пропаганду, можно подумать, что война начнется едва ли не завтра. В России же не создается атмосфера страха и напряженного ожидания. Там от власти идут только положительные сигналы.
Благополучие и уверенность в завтрашнем дне. Взять те же пособия по рождению детей или ассигнования на здравоохранение. Пенсионеры, действительно, радуются благам, которые дает им «Единая Россия», то есть «партия власти». И видят конкретный результат. Люди там живут лучше. Те стереотипы, которые вживили в наше сознание, давным-давно устарели.
В Беларуси всё по другому. Потому процент поддержки власти у нас гораздо ниже российского, хотя и высок. В России он искренен. Там бабушки в церквях ставят свечки за здоровье Путина. Неоднократно видела это сама.
А.Т.: Их у нас когда-то тоже ставили.
М.Б.: Это уже в прошлом. А там так делают сейчас.
А.Т.: То есть речь о «двух больших разницах»?
М.Б.: Однозначно. И у нас, и у них. Эпитеты стали другими. У нас атмосфера нагнетается, у них наоборот. Одни радости. Например, покупка «мобильного» или турпоездка. В Беларуси тоже покупают «мобильники», но здесь люди часто думают, к какой траншее нужно ползти в случае начала войны. И не лучше ли было потратить деньги на безопасность себя и семьи?
А.Т.: Зачем это, если у нас «всё хорошо»?
М.Б.: Чтобы оправдать собственную некомпетентность.
А.Т.: Сейчас понятно, но ведь раньше было «всё в шоколаде»?
М.Б.:Очень хочу сказать так, чтобы всем, и, прежде всего, себе, было понятно. Сейчас очень быстро происходят информационные коммуникации, молниеносно меняется ситуация в той же экономике. Крупные корпорации не рассматривают города, где живет меньше миллиона. В Беларуси это только Минск. Потому мы и выпали из почти всех обойм вложения капиталов. Не смотря на все преимущества географического положения, нет той привлекательности, что была раньше. Нет выгодных бизнесу идей. Сейчас борьба идет именно между идеями и называется это инвестиционной привлекательностью. Борьба настоящая.
В России некоторые регионы борются почти отчаянно, потому что понимают, насколько важно других опередить.Увы, в Беларуси такого нет. Как страна Беларусь уже не годится, даже в качестве поля для выращивания картофеля, так как не соответствует европейским нормам. Можно сколько угодно радоваться, что мы были среди победителей в войне, много раз это событие праздновать, но ведь война давно кончилась. Сейчас Беларусь держится только за счет того, что стала прокладкой между Россией и Европой.
А.Т.: Рост рядов «Единой России» вызывает много вопросов насчет административных ресурсов?
М.Б: Это свойственно не только России. Процесс общечеловеческий. Когда в Англии у власти были консерваторы, во главе с Маргарет Теччер, в рядах партии было больше миллиона. А после ухода «железной леди» в отставку остались всего лишь десятки тысяч. Так происходит всегда, если человек не обременен моральными принципами. Рыба, как известно, ищет, где глубже…
А. Т.: Многие говорят, что Россия идет по пути Беларуси. Это чувствуется?
М.Б.: В чем-то да. Прав Руссо, когда говорит, что весь мир состоит из рабов и тиранов. Если смотреть на республики бывшего СССР, то здесь много общего. Имеются в виду сценарии, по которым происходили некие политические события. Взять те же Россию, Казахстан, Узбекистан, Беларусь и т. д. Действительно есть немало общего, но сказать, что кто-то кого-то копирует полностью, нельзя
В России есть богатый бизнес. Это совсем другие механизмы вовлечения во власть и влияния на нее. Россия — не сельский совет. Там солидные природные богатства и куча людей, которые от них кормится. Есть также интересы западного бизнеса и национальные интересы самих россиян.
Повторюсь, схемы похожие, но механизмы разные.
А.Т.: Это, что касается власти. А как с оппозицией?
М.Б.: Тоже очень многое похожего, но там оппозиция качественно сильнее. Особенно в личностном плане.
Раньше я не была знакома с тем, что делал Ходорковский. Сейчас, поработав в двух российских регионах, увидев огромное количество людей, кто был связан с образовательными программами «Юкосом», понимаю масштабы и качество этой работы. Из тех, кто учился в классах «Юкоса», бесплатно в вузы поступило 99%. Россияне и сейчас приводят эти примеры в качестве хорошего образования. Для меня Ходорковский открылся совсем с другой стороны.
Сравнивать белорусскую оппозицию с российской некорректно, хотя там тоже немало проблем. Это все равно, что сравнивать звезду с карликовым метеоритом.
А.Т: И что же, на ваш взгляд, нужно делать? Может, просто ждать?
М.Б.:Ни в коем случае.
Слава Богу, что есть люди, которые занимают отличную от официальной позицию. И на своем примере воспитывают молодежь.
Один только нюанс. Убеждена, стало бы большим плюсом, если бы оппозиция отнеслась с пониманием к местному самоуправлению. И через своих депутатов, через свои неправительственные организации помогала бы решать местные вопросы. Учила бы своих людей в регионах работать юридически грамотно, не взирая на принадлежность к какой-то конкретной политической партии, умению добиваться поставленных целей. Если бы за нами стояли совершенно конкретные дела, то официальная пропаганда не смогла бы ничего сделать. Невозможно с помощью телесюжетов, свести на нет уважение к человеку, который реально помогает другим. Все проблемы обычной «промывкой мозгов» не решить.
Увы, кропотливой системной работы нет. У нас же в Минске, где собрано больше всего оппозиционеров, никогда и никого нормально не «вели» в депутаты горсовета. Если люди будут знать, что кто-то им помогает, а его за это «прессует», то отношение к власти будет соответствующее. А еще борьба должна быть настоящей, а не имитацией ради неких благ.
Конкретный пример — Малярчук из Вилейки, которого уважает весь город. А таких, увы, мало.
А.Т.: Многие называют происходящее в оппозиции обычной «мышиной возней»…
М.Б.: Это даже нечто более циничное. Обычный передел финансовых потоков.
Некоторые пользуются ими уже много лет, а результаты всё хуже и хуже.