Поиск адекватных идеологических оснований для дальнейшего существования наличного политического режима с недавних пор выступил областью пристального интереса действующего президента Беларуси. Произошло это, разумеется, не от хорошей жизни. При достаточно длительном ежегодном дотировании отечественной экономики в объеме порядка 6-7 млрд. долларов (сумма, не так давно официально озвученная В. Путиным) духовных потребностей у нынешней власти и не должно было возникнуть. В стране стремительно развивалось классическое «общество потребления», фундированное ресурсами Востока. И народная мудрость о том, что «сытое брюхо к учению глухо», получила еще одно яркое подтверждение.

Сейчас, когда режим явно озаботился созданием некоей «идеологии белорусского государства», стоит обратить внимание на то: а) для чего это А. Лукашенко потребовалось, и о какой идеологии в таком контексте может идти речь; б) на что этот продукт сможет теоретически опираться; в) какого качества он получается, учитывая уровень местных ангажированных мыслителей и журналистов* .

Идеология — по природе своей — предназначена для того, чтобы определенная масса граждан государства в определенной ситуации совместно действовала определенным образом**. Не более, но и не менее. Для начала отметим, что при мало-мальски компетентном подходе решение данной задачи в условиях нынешнего внешнего и внутреннего курса страны выглядит практически невозможным***. Необходимо объяснить растущую изоляцию Беларуси в Европе и мире, а также ее складывающийся союз с родственными режимами-изгоями, дополнив все это соображениями о важности «стратегического союза» с Россией. Неосуществимость последнего понимает, кажется, и сама власть, инициируя открыто антироссийскую пропаганду в отечественных СМИ. Приходится по принципу «все в хозяйстве сгодится» (иной — «не-совхозной» — логики у нынешнего руководства страны быть в принципе не может) задействовать в массиве государственной идеологии одновременно ценности либерализма, социал-демократии, консерватизма и «православного коммунизма». Тем более, что доктрина «социального государства», фундированного могучими авторитарными установками, и призвана вбирать в себя эклектический набор из всех идейных течений понемножку. Объясняется это тем, что режимы подобного рода, как правило, не самодостаточны и духовно обосновываются «придворными философами» по принципу «всего понемножку». Это делается с целью того, чтобы при возможных радикальных колебаниях состояния окружающей среды можно было извлекать из загашников самые различные — нередко противоположные — лозунги.

Так, сам А. Лукашенко в свое время заявлял следующее: «черты либерализма в какой-то степени должны быть присущи и нам»; «наше поколение этого не знает, это не помнит, но прежние поколения жили, видимо, в условиях господства вот этого консервативного подхода в идеологии. И многие понятия не теряют сегодня своей актуальности. Надо быть хорошими консерваторами в хорошем смысле слова. Мы ни в коем случае не отбрасываем многие идеи идеологии консерватизма»; «провал социалистического эксперимента не означает смерть коммунистических идей. Они будут живы, пока жив человек, поскольку в их основе стремление к равенству и социальной справедливости. Не случайно социал-демократическую ветвь левого учения сегодня так чтят в Старом Свете» (Цит. по: 1; сс. 58, 63, 65).

Неудивительно поэтому, что на основании подобных директив предлагается (даже в рекомендованных Министерством образования текстах) откровенная сумятица и мешанина в вопросе об идеологических приоритетах белорусского государства. Так в одном фрагменте официального сборника «Идеология и молодежь Беларуси» мы читаем: «Основные современные идеологии — либерализм, социализм, консерватизм…» (1; с. 19). В находящемся рядом же разделе освещаются таковые «современные идеологические концепции и доктрины»: «либерализм», «консервативная идеология», «коммунистическая идеология» (1; сс. 54-74). В третьем же смысловом блоке этой же книги речь идет уже об ином членении: к главным «идеологическим течениям» относят «либерализм», «консерватизм», «социал-демократию», «коммунизм» (1; сс. 294-297).

Очевидна допустимость полемики в специальной литературе, но в границах обучающего пособия — возможна ли она? И почему никак не удается отмыть «социал-демократию» — корректное и респектабельное идеологическое течение — от «духовной проказы» коммунизма?

Не случайно М. Мясникович, квалифицируя уровень подготовки отечественных идеологических творцов, сетовал на то, что «действия же властных структур, которые обязаны принимать конкретные решения, действовать в интересах страны именно в режиме реально возникающих угроз и возможностей, все чаще оказываются осмысленными и легитимизированными (отечественной социально-гуманитарной наукой. — А.Г.) „задним числом“. А иногда, к сожалению, это происходит и в обратном порядке» (2; с. 160).

С одной стороны, вроде бы всем стала понятной принципиальная непригодность советских по духу идейных моделей к обосновании какой-либо перспективной социальной стратегической программы. Так, глава НАН Беларуси М. Мясникович отмечал: «Традиционный методологический аппарат, в основе которого лежит концепция объективности факторов развития общества, не позволяет вместить происходящие явления в устоявшиеся схемы, разработать реальный прогноз и дать рекомендации к действию в реальном режиме времени. В научных кругах возникает некая дискомфортность, теоретическая „неловкость“ (2; с. 160). Сам назначенец президента РБ признает, что марксистско-ленинская методология уже непригодна для адекватной оценки и прагматичного описания наличной ситуации. Это дополнено в нынешней Беларуси открытым волюнтаризмом высшего руководства, не желающего учитывать реалии и опыт внешнего мира, а также трагические уроки собственной истории страны. Достижения советской власти в плане трансформации человека с „активной жизненной позицией“ в бездельника и хапугу явились настолько впечатляющими, что М. Мясникович был вынужден подчеркнуть: „Старая система тем и была хороша для консервативных кадров, что управление и знания являлись стандартными и стереотипными. Новая рыночная система приемлема только для предприимчивых и динамичных субъектов. […] Опыт свидетельствует, что предлагаемые или директивно доводимые сверху рекомендации или распоряжения весьма сложно, часто вообще безрезультатно реализуются в „низах“ при преобладании там инертности, безразличия, безынициативности, иждивенчества и даже воровства и пьянства. И люди — носители этих качеств — таковыми становятся именно в силу условий, в которые они были десятилетиями поставлены. Это именно то бытие, которое породило адекватное себе сознание» (2; с. 15 — 16).

С другой же стороны, что способна предложить сама власть для спасения ситуации? Ответ мы находим у того же главы белорусской науки. Согласно М. Мясниковичу, «необходимо реформирование фундаментальной науки. Прежде всего, необходимо выделить те НИИ и другие, менее крупные научные коллективы — лаборатории, кафедры и др., которые решают научные проблемы на национальном уровне, т. е. такие вопросы, которые зарубежная наука решать не будет. К числу таких коллективов должен быть отнесен ряд научных подразделений гуманитарного профиля: фольклор, язык, социология, культура, экономика, право, а также естественные науки» (2; с. 155).

Знакомство с философией — традиционно нелюбимой советской властью, беспрестанно искоренявшей ее, — видимо, не вошло в номенклатурную специализацию М. Мясниковича, выступившего здесь автором исследования об «инновациях». Но еще больше поражает следующее: в общей структуре расходов «на науку» в современной РБ (и так трагически недостаточных) на социально-гуманитарные исследования приходится величина порядка 1-2%. Это гарантирует нарастающий кризис «идейно-идеологической составляющей» фундамента существующего режима.

Белорусское государство прилежно повторяет исторический и цивилизационный маршрут коммунистической Кореи — подготовка к провозглашению «бульбяного чучхэ», т. е. программы «опоры на собственные силы». И здесь прикрытием служит самое простое: заклинания об «особенном белорусском пути», смысл которого доступен и постижим лишь одному, всем известному человеку. Так в сборнике «Идеология и молодежь Беларуси» отмечается: «Отдельные черты марксизма-ленинизма, либерализма, консерватизма в какой-то степени могут быть использованы при формировании идеологии экономического развития Республики Беларусь. Но наша экономика должна развиваться по собственному пути, в рамках присущих нам традиций, ценностей и целей» (выделено мной. — А.Г.) (1; с. 297).

Весьма поучительными и показательными выглядят реальные процедуры выстраивания идеологических конструкций современными придворными мыслителями РБ. Не будучи способны превозмочь марксистско-ленинскую «закваску» безоговорочного преклонения перед хозяевами страны, надеясь избежать равноправной полемики с подготовленными оппонентами, и — главное — откровенно халтуря (веруя в дилетантизм контролеров от власти), они преподносят и тиражируют идейную бессмыслицу. Предлагаются откровенные научные подтасовки и передергивания: «Согласно общепризнанной в отечественной и зарубежной научной литературе схеме, восточнославянские племенные союзы после их политического объединения в рамках Древнерусского государства в течение XI–XII веков слились в единую древнерусскую народность, на основе которой с конца XIV века стали формироваться три братских народа (этносы): белорусский, великорусский и украинский». […] В XV–XVI столетиях «набирал силу процесс формирования этнического самосознания белорусов, который проявился главным образом в развитии родного языка, письменности, философской и социально-политической мысли, правотворчестве, национальных обычаях и традициях, приверженности населения православному вероисповеданию» (1; сс. 28, 29 — 30).

Соответственно, в контексте нынешних отношений с Россией наша страна должна быть ориентирована на «совершенствование существующей суверенной белорусской государственности в границах воссоздаваемого в новой форме союзного государственного образования, где Беларусь должна сыграть важную историческую миссию на нынешнем этапе славянской истории и, естественно, на этой основе обеспечить свой всесторонний прогресс». И далее: «В современном глобализирующем мире подлинным политическим суверенитетом может обладать только блок государств, имеющих единый „цивилизационный знаменатель“ — религию, этнические ценности, культурные модели, общезначимые сакральные центры, сходное понимание общности путей исторического развития. Именно такой основой … является союз с Россией» (1; с. 37 — 38).

Нелепость подобного просветительского хода очевидна. Навести ужаса трансцендентной и непостижимой амбивалентностью русского характера, добавить немного «православного коммунизма» — и вся халтурная идеологическая схема налицо. Типичный вариант официальной трактовки белорусской версии «восточнославянского пути» таков: «Трудолюбие и лень, деспотизм и доброта, бунт и смирение, коллективизм и персонализм, мужское и женское, христианство и язычество, аскетически-монашеское и безбожное, трудолюбие и праздность и т. д. — таковы противоположные начала русского характера. Комплекс раболепия (сервилизма), трансформированный от Востока, причудливо сочетался здесь с бунтарским духом, вечным стремлением к свободе» (1; с. 319). И далее: «Для сегодняшней Беларуси такие коммунистические принципы, как: коллективизм, патриотизм, социальная справедливость, высокий престиж образования, общественно полезный труд без расчета на материальное вознаграждение, моральное поощрение человека — вполне могут входить в идеологию современного белорусского общества» (1; с. 66).

Наконец, общий вывод как приговор: для белорусов характерны общие ценности с русскими: «коллективизм, стремление к справедливости, ориентация на общинные (евразийские), а не на индивидуалистические (западноевропейские) ценности существования. Для белорусов, как и для русских и украинцев, основным является не личность, а коллектив, общество с идеалами братской любви и солидарности» (1; с. 319).

Забавно следующее: понимание того, что современные суверенные нации уже не строятся так, как в XIX — начале ХХ вв. (пестованием национальной культуры и языка, дополненным кровью покоряемых соседей — как это делалось Францией, Германией и даже Венгрией с Румынией), у нынешних идеологических творцов отсутствует. Одновременно, им не хочется признавать наиважнейшую значимость того, что — строго говоря — базовый культурный и кадровый фундамент, к примеру, современной украинской нации был заложен в годы Первой Мировой войны, когда в австро-венгерских и немецких лагерях для военнопленных выходцам из этих земель объясняли, что такое украинский язык и украинская независимость. «Рвануло» это все в основном в 30-е — 40-е годы прошлого столетия, завершившись пафосами «оранжевой революции». Тем не менее, попытка заменить «короткие идеологии»**** обращением к традиции многовековых масштабов — сейчас налицо. Это выражается в том, что если раньше официальные деятели обращались к «идеалам» 1994 года — прорыву бюрократии районного масштаба к столичным креслам (или, в крайнем случае, к образам 1941–1945 гг.), то сегодня осуществляются попытки упомнить нечто более древнее. Так, показательной была историческая песенно-танцевальная импровизация в Мирском замке (приуроченная к 3 июля 2007 г.), очевидно включавшая в себя сюжеты из истории Великого Княжества Литовского. Особенно бросилось в глаза также обращение авторов и составителей сборника, посвященного истории и традициям отечественного КГБ (презентовался на минской ярмарке в 2007 г.), к практикам «специальных служб ВКЛ».

Но: данные проекты не могут носить системного характера, ибо основаны они не на глубоком осмыслении того, насколько далеко отстоит современная Беларусь, отделенная от ВКЛ доброй половиной десятка «культурных катастроф»*****, от этого геополитического идеала, и что означает в принципе «принятие его исторического опыта». Не будем забывать, что ВКЛ явила собой первую европейскую державу в современном, мультикультурном смысле (что подтвердил недавно английский «Economist»). А это — магдебургское право самоуправления городов, существенное разделение властей и, наконец, расцвет философской и гуманитарной мысли. То есть черты, прямо противоположные тому, что презентует сегодня современное белорусское государство.

Как же тут не припомнить мысль нашего выдающегося соотечественника, также приводимую в официальных идеологических текстах (что еще раз подтверждает мешанину в головах их создателей): «В государстве, считал Л. Сапега, должен верховенствовать закон. Беззаконие ведет к тирании, несмотря на благие намерения государей. В Предисловии к Статуту ВКЛ он ссылался на Аристотеля, утверждавшего, что государь превращается в зверя, если распространяет свою власть на все и вся» (3; с. 92). Представления об избыточно наглядном характере исторических сравнений (как, впрочем, и любых других) скорее всего не слишком тревожат авторов столь симптоматичных для современной Беларуси параллелей. А жаль.

Авторы главы сборника «Идеология и молодежь Беларуси» особо акцентируют следующее: «Сегодня самое непродуктивное в строительстве гражданского общества — сомневаться в избранной стратегии развития Беларуси. Ключевой вопрос общественной и государственной работы — это идеологическое обеспечение стратегии развития Беларуси. (В тексте именно так — в стилистике повторяющихся сакральных заклинаний. — А.Г.) Сегодня в Беларуси достигнута относительно слаженная работа общественных институтов и органов государственной власти, которая обеспечивает определенную стабильность в обществе и государстве. Но эта относительная стабильность непрочна, так как не закреплена единой идеологической практикой на всех уровнях, во всех общественных и государственных институтах… Ясно сформулированная политика Президента А. Г. Лукашенко, обозначенный им вектор теории и практики идеологии расплываются и тонут в потоке идеологической сумятицы, а то просто попыток деидеологизации общественной и государственной работы» (1; с. 73 — 74).

«Умри, Денис, лучше не напишешь». Осталось лишь вдуматься в принципы «ясно сформулированной политики», и «вектор теории и практики» и (как когда-то распевал гашековский бравый солдат Швейк) «путь открыт к успехам».

В целом же, «короткие» «официальные идеологии» (именно так, во множественном числе — учитывая, что недавняя программная статья академика Рубинова от 12 декабря 2006 г., размещенная в «СБ», способна вообще смешать все идейные пасьянсы и мысли в голове у любого человека) явно отработали свое. Чего стоит хотя бы утверждение Рубинова — зам. главы президентской администрации — о «неизбежности глобализации» и полное игнорирование им в этом материале «всемирно-исторического опыта» китайских товарищей. Шатания и колебания в стане «отцов нации» продолжаются. Но для старта осмысленного анализа проблем того, какая иерархия цивилизационных ценностей (а не идеологических догм) нам больше подходит, белорусской нации вначале необходимо определяться по персональным кадровым и геополитическим основаниям. И дело тут даже не в конкретных лицах и идеях, а в достижении состояния долговременной стабильности, стоящей на собственных ресурсах страны.

* По-моему, К. Скуратович первым в стране обратил внимание на материал государственного информагентства «БЕЛТА», сообщившего несколько дней тому назад о том, что на второй (!) день Великой Отечественной войны Минск был подвергнут гитлеровцами авиационным бомбардировкам и артиллерийскому (!) обстрелу. Хотя столица Беларуси и была захвачена на седьмой день боевых действий, так далеко орудия не стреляют. Хотя, скорее, здесь можно говорить не столько о низком уровне официальных тружеников «пера и топора», сколько об их поголовном «дофенизме» в исполнении своих обязанностей.

** Идея А. А. Зиновьева.

*** Необходимо учитывать, что идеологические конструкты предназначены не для «простых людей», которым в массе своей абсолютно все равно, под какими именно лозунгами их поведут на «заклание» (как в складывающейся сегодня экономической ситуации). Национальные «элиты» же достаточно внимательно вслушиваются в подобные программы. Именно в идеологических проектах озвучивается (точнее, проговаривается), «кто будет who» в наиближайшей исторической перспективе (учитывая «короткий характер» всех батькиных начинаний).

**** Впервые этот оборот ввел в отечественный обиход, кажется, политолог А. Казакевич.

***** Идея политолога В. Мацкевича.

Источники:

1. Идеология и молодежь Беларуси: Пособие / Под редакцией Л. Е. Землякова, С. Д. Лаптенка. — Мн.: Академия управления при Президенте Республики Беларусь, 2005. — 387 с.

2. Мясникович М.В. Инновационная деятельность в Республике Беларусь: теория и практика. — Мн.: Аналитический центр НАН Беларуси, ИООО «Право и экономика», 2004. — 178 с.

3. Козел А.А. Философская мысль Беларуси: Учебное пособие. — Мн.: Амалфея, 2004. — 352 с.

(При цитировании в тексте дается указание на порядковый номер издания в данном перечне и на соответствующую страницу.)