Поскольку изменились внешние условия функционирования экономики Беларуси, вполне объяснимы высокие ожидания наблюдателей (не только у нас в стране, то также в России и ЕС) в связи с экономической политикой Беларуси. Будет ли она меняться и насколько?
Наблюдение за поведением правительства в течение последних полугода не позволяет говорить о том, что возникшие признаки изменений хоть в какой-то мере затрагивают институциональные условия. Об этом говорят хотя бы несмелые попытки правящей группировки каким-то образом регенерировать союзные контракты в «первоначальном» виде.
Знаменательно и забавно, что недавно — официально в связи с 15-летием установления дипломатических отношений между Россией и Беларусь — состоялся первый официальный визит представителя Федерации. Им выпало стать главе российского МИД Сергею Лаврову, который представлял Россию как иностранноегосударство. Лукашенко почувствовал себя не в своем кресле: было заметно, что он все время пытался выйти на неформальную орбиту «братства» и был несколько озадачен непривычной символической нагрузкой мероприятия. Нельзя утверждать, что Кремль нацелен на полное пресечении интеграционного процесса, однако, насколько можно судить по заявлениям официальных лиц, например, первого вице-премьера российского правительства Д. Медведева (по совместительству председателя совета директоров Газпрома и одного из главных претендентов на кресло Путина), интеграция вовсе не предполагает льготных цен на энергоносители («Разве внутри государств, входящих в Европейское сообщество, поставляется газ на нерыночных условиях?»).
Словом, белорусское правительство все еще рассчитывает на «дотационное» направление, но дотаций будет все меньше. Ну, и в соответствии с логикой, согласно которой не следует все яйца складывать в одну корзину, предпринимает усилия по изменению экономической политики, признаками чего выступают: (1) урезание льгот некоторым социальным группам, (2) угрозы сокращения дотаций для убыточных предприятий, (3) массированное привлечение (в сравнении с предшествующими годами) иностранных инвесторов, в особенности в банковскую сферу.
Что касается п. 1, то следовало бы отметить, что ползучая отмена социальных трансфертов продолжается на протяжении всего срока правления Лукашенко (достаточно вспомнить, как постепенно ликвидировались «чернобыльские» льготы и доплаты) — так, что можно утверждать, что поступательный сброс социальных обязательств является не антитезой проводимой социально-экономической политики, но ее составной чертой. И в любом случае не затрагивает ее основ. Важно видеть отличие между «социальным государством» как экономическим курсом и идеологическим конструктом.
Что касается п. 2, то следует согласиться с экспертами, которые говорят о том, что речь идет не об отмене дотаций для убыточных предприятий, но об изменении формы их поддержки. Ранее поддержка оказывалась посредством прямых дотаций, теперь будет осуществляться посредством программ развития отраслей. Нужно отметить что программы поддержки птицеводства, льноводства, развития пивной отрасли существовали и ранее: последняя из указанных, правда, привела к тому, что пивные предприятия начали распродаваться внешним инвесторам. Так что в тотальном переводе на «программное обеспечение» госпредприятий имеется-таки позитивный экономический смысл. Леонид Злотников отмечает, что смена механизма господдержки приведет лишь к изменения групп лоббистов: если раньше это был директорат предприятий, то теперь — министерства и главки. Опыт показывать, что под масштабные программы средства списываются быстрее и проще. Так указанная программа по льноводству привела к тому, что 12 июня остановились поставки льноволокна на внешний рынок: заводы вынуждены снабжать сырьем Оршанский льнокомбинат, который не может за него расплатиться.
Наконец, п. 3. Самый интересный. Вообще говоря, из всех инвестиционных инициатив белорусских властей с ближневосточными, латиноамериканскими, китайскими и другими друзьями пока более или менее внятные контуры обрели два — «московский» и «голландский». Оба заслуживают внимания. Не потому, конечно, что воспроизводят в говорящих и пишущих головах столь привычную разделительную линию. Оба проекта являются в некотором смысле «западными», хотя с тем же основанием можно обозначить их в качестве «российских» — одно из очевидных концептуальных неудобств, в избытке поставляемых процессами глобализации.
Первый проект предполагает возведение двух жилых районов и двух коммерческих комплексов в Минске. В нем участвуют московские строительные компании и Внешторгбанк, уполномоченный банк правительства Москвы. Специально отметим, что белорусская сторона к проекту тщательно подготовилась. Во-первых, подвинута группа, олицетворяемая бывшим губернатором Минской области Домашкевичем, что облегает передачу земельных участков столице, — по меньшей мере, одна из строек затронет нынешнюю административную границу Минска. Во-вторых, усилено государственное регулирование на рынке цемента — с целью выделения «приоритетных» и «второстепенных» строительных проектов и соответствующего распределения сройматериалов между ними. На встрече с мэром Москвы Лужковым, курирующим эти проекты, Александр Лукашенко уже обозначил московские стройки приоритетными и даже определил срок их возведения — 2 — 2,5 года.
Московские объекты будут строиться преимущественно из белорусских строительных материалов белорусскими рабочими по московским архитектурным планом, под московским менеджментом и за московские деньги. Все заказчики — приближенные к московскому мэру строительные компании, включая «Интеко», руководимую женой Лужкова Еленой Батуриной. Финансовым обслуживанием инвестиционных проектов «московской группы» будет заниматься бывший Славнефтебанк, выкупленный Внешторгбанком — уполномоченным банком правительства Москвы и основным партером московской мэрии по строительству и ремонту жилого фонда российской столицы.
Второй проект касается планов голландского банка по финансированию «Белорусской нефтяной компании», нефтехимических производств и другого государственного белорусского бизнеса. Предполагается, что банк готов кредитовать государственную коммерцию Беларуси на USD1 млрд., причем более низким процентным ставкам, чем были заявлены при подобных обещаниях со стороны ОАО «Приорбанк» (австрийская группа Raiffeissen).
Чем интересны оба проекта? Прежде всего, тем, что, пожалуй, столь крупных инвестиционных интересов в Беларуси до сей поры не заявлял никто. Если, конечно, не считать Газпром, традиционно имеющего виды на белорусскую газотранспортную инфраструктуру и согласившегося заплатить за половину «Белтрансгаза» USD2,5 млрд. Условная «группа Лужкова» — тоже не мелкая рыба. Достаточно сказать, что только в течение 2006–2007 гг. при содействии Внешторгбанка белорусские агенты получили кредитов на общую сумму свыше USD200 млн. С нидерландским банком в Беларуси знакомы меньше, но зато он хорошо известен в России — как крупнейший кредитор Газпрома. Общая сумма выданных ABN Amro кредитов Газпрому приближается к USD25 млрд. Так что в определенном смысле этот банк является совладельцем Газпрома наряду с государством Российским.
Нужно ли говорить о том, что, вопреки установкам официального Минска, относительно недавно оценившего слово «диверсификация», все яйца парадоксальным образом вновь оказываются в одной корзине? Особенно если учесть, что все указанные агенты — Внешторгбанк, московские строительные компании и, наконец, ABN Amro имеют особую привычку и вкус к работе именно с государственными органами и компаниями и под их покровительством. Процесс дальнейшей корпоративизации или, если угодно, олигархизации белорусского государства в действительности не означает изменения его экономической политики. Политика остается прежней, просто дивиденды, возможно, будут стричь другие лица. Если, конечно, дивиденды (в смысле доходы) будут. Это к тому, что белорусский олигархат привык кормиться преимущественно с убытков и, соответственно, «новые формы работы» может не потянуть.
Очаровывающий симбиоз власти и крупного бизнеса вовсе не означает, что возникающие под крышей государства монополии и олигополии никогда не мочат руки в холодной воде политической и прочей неопределенности. В частности в нашем случае не вполне понятно, то ли белорусское государство по старой привычке «кинет» инвесторов, то ли последние успеют сформировать свое карманное правительство, когда мощь рентных групп будет настолько значительна, что «фактор Лукашенко» и «фактор Совбеза» можно будет принимать в расчет как коэффициенты где-то между нулем и единицей (когда ими будут интересоваться только газетчики).
Вот в чем вопрос.